Блокада Ленинграда глазами семилетней девочки.

27 января является Днём воинской славы России.

Этот январский день 77 лет назад подарил Ленинграду второе рождение: 27 января 1944 года город был полностью освобожден от фашистской блокады.

Освобожден от мучительного голода, холода и бесконечной череды смертей, прежде всего – детских. Она длилась 872 дня (с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 гг.) и унесла свыше миллиона человеческих жизней, стала самой кровопролитной блокадой в истории человечества.

Одной из свидетельницей тех страшных событий была жительница нашего города Галина Леонидовна Стельмакова. Вфеврале2020 г. специалисты краеведческого музея им. В.Е. Розова встречалисьс ней, и она поделилась своими воспоминаниями: «В начале войны мы, наверное, и не осознавали, что и детство наше, и семья, и счастье когда-нибудь разрушатся. Но почти что сразу это почувствовали», - говорит Галина Леонидовна Стельмакова, которую в 1942 году семилетней девочкой вывезли из блокадного Ленинграда с детским домом в Костромскую область. Слушая рассказы выросших блокадников, понимаешь, что они были лишены детства.

Дети блокадного Ленинграда…голод, болезни, лишения…

Сегодня очевидцев этих страшных дней все меньше.

Острое чувство голода и холода. Эти страшные ощущения Галина Леонидовна запомнила на всю жизнь.

Галина Леонидовна Стельмакова, в девичестве Трофимова, родилась в Ленинграде в 1934 году.

Довоенное время помнит плохо. Галя – старший ребенок в семье.

«Жили в двухэтажном деревянном доме на улице Карла Маркса, отец Леонид Михайлович Трофимов работал на заводе на Выборгском. Выборгский – крупнейший промышленный район Ленинграда».

Когда началась война Гале нет еще 7 лет, сестре Ларисе – 5, брату около 2 лет.

«Отца забрали на фронт сразу в первые дни войны. Потом сирены, бомбежки, смерть мамы.

Нас забрали в детский дом. Брат был маленький, поэтому его отправили в другой детский дом. Голод наступил быстро. Когда давали хлеб, чего там только не было: картофельные очистки,целлюлоза,разныепримеси. Люди по улицам ходили медленно, иногда заходили в наш уличный туалет и что-то там искали…»

Было принято решение об эвакуации населения. В первую очередь вывозили детей, стариков, женщин. Единственным путём, связывающим блокированный город с большой землёй, была «Дорога жизни», открытая осенью 1941 года по Ладожскому озеру (водная – летом, ледовая – зимой).

В ноябре - декабре 1942 года весь состав детского дома вместе с воспитателями выехал из Ленинграда. Переправа через Ладожское озеро происходила под непрекращающимся обстрелом и бомбардировкой.

«Однажды зимой нас тепло одели, посадили в машину и повезли. Таких машин, как наша, было много. Мы ехали, плохо понимая куда и зачем. Нас везли, как потом выяснилось, по Ладожскому озеру, по «Дороге жизни». Вдруг опять самолет в небе, бомбежка, крики, плач. А перед нашей машиной, прямо на глазах у нас, под воду ушла полная машина с такими же ребятишками. Водитель нашей машины увертывался от снарядов, воспитатели кричали «Закройте глаза!», а мы громко ревели».

На вокзале детей пересадили на поезд и в товарном вагоне отправили до Костромы.

«Помню долгую дорогу в поезде, ехали месяц, спали на вагонном полу на лежанках. И целый месяц нас кормили одной манной кашей с солью. Останавливались на каждом полустанке, где люди постоянно воровали и так скудный запас еды для эвакуированных детей. Бомбежки не прекращались на протяжении всего пути».

Как известно, в отличие от Ленинграда, на территории Костромской области военных действий не проводилось. Главными задачами были обеспечение армии продовольствием и размещение около 11 тысяч эвакуированных людей. Особую заботу костромичи проявляли к маленьким ленинградцам.

Позади – страшные воспоминания, впереди – пустота. Счастливы были те, кто не попал под бомбежку по пути на большую землю. И вот такие «счастливые» оказались под Костромой. Появилась крыша над головой.

«В самом городе пробыли недолго, позже перевезли в село, в большой деревянный одноэтажный дом. В школу ходили далеко, несколько километров, через все колхозные поля. Надеть было нечего, поэтому одевали нас в длинные пальто до пола. По дороге ели морковку прямо с грядки. За это неоднократно нас детей вызывали на профилактические беседы в местный сельский совет. В эвакуации прожили долгие три года.

После окончания войны нас перевели в другой детский дом в 25 километрах от Костромы. Поселили в двухэтажный особняк белого цвета. Детский дом носил имя «Клары Цеткин».  Здесь и начались детдомовские будни, которые растянулись на долгие годы. Младшую сестру Ларису удочерили. Здесь подружилась с девочками, которые заменили мне семью.

В 16 лет в 1950 году поступила ФЗУ № 1на токаря в г. Рыбинск Ярославской области. После окончания училища в 1952 году отправились целой группой 22 человека по вербовке на Дальний Восток в г. Николаевск-на-Амуре на судостроительный завод.

На родину, в далекий Ленинград, ездила один раз в начале 60 - х годов. Все изменилось, хотела что-нибудь узнать у родственников (под Москвой жила сестра отца тетя Валя с семьей), но и она ничего не смогла мне рассказать.

Отец с фронта не вернулся, погиб в первые месяцы войны. Про брата ничего до сих пор не ясно, говорили, что больных детей вообще не эвакуировали из города, а он был маленький и слабый. С сестрой Ларисой общались, после удочерения она жила под Москвой в Александровске у сестры отца.  Лариса умерла в 2012 году.

Так Николаевск-на-Амуре стал родным, дорогим мне городом. Здесь я вышла замуж, родила двух сыновей. Судостроительный завод - еще одна страница моей жизни. Мои внуки радость и гордость!»

Для Галины Леонидовны  война - часть судьбы. Она зналавкус блокадного хлеба. Она помнила то, что хотела бы забыть.

Теперь главное, чтобы и мы помнили.

Галины Леонидовны Стельмаковой не стало осенью 2020 года.

Е.В. Божко, заведующий ТИС.